Существуют два типа «либерализма»: классический и современный. Классический либерализм признает негативное понимание свободы, современный – позитивное. Различие между негативной и позитивной свободами состоит в том, что если в негативной свободе акцент делается лишь на гражданских и политических правах личности, то позитивная свобода интересуется и ее социальными правами.

            Негативная свобода защищает нас от исходящих от государства (или других центров власти) репрессии (широко распространенная концепция «прав человека», в основном, заключает в себе негативное понятие свободы). Суть же позитивной свободы состоит в реальном обеспечении осуществления наших прав. К примеру, я могу обладать правом свободного участия в политических процессах (скажем, создать политическую партию и вовлечь себя в иные формы политической активности), но если у меня отсутствуют необходимые для этого материальные ресурсы (а также свободное время), это мое право в реальной жизни никогда не сможет осуществиться...

            Второй пример: у меня может возникнуть желание выразить свои возможности (16-ая статья Конституции Грузии гласит, что «все обладают правом на свободное развитие собственной личности»), но могут отсутствовать необходимые для этого материальные ресурсы (не могу найти себе работу, получить качественное образование, лечиться от наследственной либо приобретенной болезни и т.д.); во всех вышеперечисленных случаях я обладаю негативной свободой, но не обладаю позитивной.

            Хотя для граждан сегодняшней Грузии обладание негативной свободой также весьма проблематично (напр. устрашение бизнеса властями), но наиболее важной проблемой является все же отсутствие позитивной свободы. Большая часть населения живет в бедности и лишена возможности самовыражения.

            Как я уже отмечал, позитивная свобода не может существовать без негативной (гражданских и политических прав), но вот негативная без позитивной – вполне может.

            Кого сегодня в Грузии называют «либералами»? Тех, кто защищает права меньшинств (гражданские и политические), борется против дискриминационной риторики Церкви в отношении этих меньшинств, защищает права жертв политических репрессии и т.д. Одним словом сегодня в Грузии «либералы», в основном, требуют негативной свободы – свободы самовыражения без каких-либо ограничений и репрессии.

            Естественно, что концепция подобного либерализма остается непонятной для подавляющего большинства населения. Население Грузии сегодня обеспокоено, в основном, социальными проблемами. Беднота лишена элементарных средств необходимых для самовыражения.

            Неверно было бы также утверждать будто население Грузии открыто для идеи свободы, так как различные силы пользуются тяжелым социальным фоном для разжигания этнического, религиозного и культурного фундаментализма (ов).

            В итоге получаем следующую картину: «просветленное» меньшинство («либералы») и «темное» большинство. Меньшинство требует защиты своих гражданских и политических прав, большинство же  - воспринимающее меньшинство в качестве мелкобуржуазного среднего сословия т.н. «грантососов» – всеми средствами пытается воспротивиться его влиянию.

            Получается так, что обе группы (и входящие в них различные подгруппы) ведут борьбу лишь ради выражения собственных интересов и им трудно выйти за пределы дихотомии «тьмы» и «света». Но если вдуматься, «тьма» и «свет» - часто весьма условные понятия: например, верующий христианин убежденный в том, что рынок не способен все урегулировать и неимущим должно помогать государство (или общество), мыслит прогрессивно. В то же самое время этот же верующий может быть носителем ультранационалистических и черносотенных взглядов по отношению к меньшинствам. Так же прогрессивно мыслит и либерал, полагающий будто «представитель большинства» и «представитель меньшинства» равноправны, но в то же время тот же самый либерал может воспринимать свободу лишь в негативном ее смысле и вообще не интересоваться тем обстоятельством, что подавляющее большинство населения лишено элементарных возможностей самовыражения.

            В том, что в нашем обществе царит несправедливость, конечно, виновны все, ибо всем нам трудно покидать пределы наших собственных непосредственных интересов. Но несмотря на это, мы все же возлагаем большую ответственность именно на ту часть общества, которая сосредоточила в своих руках основные материальные ресурсы.

            Так кто же в большей мере способен разорвать замкнутый круг: страдающий, обнищавший и потерявший надежду человек или более-менее успешный представитель среднего сословия? Без сомнения - этот последний. Поэтому бывает особенно печально когда указанное сословие использует присущие ему финансовые ресурсы и образованность лишь для выражения собственных интересов.

            К сожалению, сегодня все те, кто эксклюзивно занимаются правами меньшинств и не включаются в кампании по выражению совместной солидарности, являются защищающими негативную свободу либералами (вне зависимости от того, согласны ли эти люди с данной классификацией). Проблема этих людей заключается как в содержании их мышления (неправильное понимание понятия свободы, о чем говорилось выше), так и в форме их действий.

            Несмотря на мое согласие с тем, что, с точки зрения содержания, концепция «позитивной свободы» лучше выражает самую суть свободы, нежели «негативная свобода», я все же полагаю, что понятие «позитивной свободы» - несмотря на всю ее прогрессивность – недостаточно для полного выражения идеи свободы. Часто либералы понимают свободу не как право приобретенное в процессе политической и гражданской активности, а как абстрактную привилегию, которая предоставляется государством. В таком случае, гипотетически мы можем предположить существование прогрессивного либерала – сторонника «позитивной свободы», – который веря в то, что права даются государством, ожидает от него очередной подачки. Именно потому свободу следует понимать правильно - исходя как из ее содержания, так и от формы действия.

            Бороться за равенство мы должны именно действуя. А эта борьба требует установления коммуникации и признания прав друг друга. Христианин, атеист, грузин, армянин, азербайджанец и представители всех иных групп идентичности входя в коммуникацию друг с другом должны признавать как наличие равенства между собой, так и то, что это равенство они предоставили друг другу сами, и их права не исходят от государства или какого-либо абстрактного авторитета.

            Суммируя вышеизложенное можно сделать два основных вывода: первый – свобода предполагает не только свободу от исходящих от государства репрессии, но и наличие необходимых условии для самовыражения (позитивная свобода); второй -  свободу предоставляет не государство, а сами мы – граждане - одаряем себя свободой (идея, которая лучше всего выражается через понятие «равенства»).

            Современный грузинский либерализм проблематичен как с точки зрения содержания, так и с точки зрения формы. С содержательной стороны он ограничен рамками негативной свободы, с точки же зрения формы действия – зависим от доброй воли государства. Либерализм этот будет облагорожен только когда свобода, на содержательном уровне, будет восприниматься им как позитивная, а на уровне формы действия – с признанием преимущества идеи равенства... Хотя тогда это будет уже не либерализм, а социал-демократия.