Вошедший шедевром в историю политического кино фильм ,,Жги!“ ( «Кеймада») (в оригинале – Burn ( Queimada) ) был снят в конце 60-х годов прошлого века известным итальянским режиссером Джилло Понтекорво. Одну из главных ролей – английского колонизатора-либерала – в нем играет Марлон Брандо. Это – одна из лучших ролей Брандо. Следует сказать, что фильм был практически запрещен в обоих империалистических лагерях того времени – как в советском социалистическом содружестве, так и в странах НАТО. Вплоть до наступления XXI века картина была лишена дистрибуции, хотя, с точки зрения описания империализма, она, возможно, и по сей день является наилучшей и наиболее релевантной. В фильме описываются те самые процессы, которые протекают в Грузии последние лет двадцать – т.е. в период перехода от системы крепостнического рабства к более изощренной системе «зарплатного рабства». Похожий период в Антильском и Карибском бассейнах наблюдался еще в начале XIX столетия. Показанный в фильме Понтекорво остров Кеймада, разумеется, выдуман. Но рассказанная в нем история имеет много общего хотя бы с гаитянской революцией и с событиями, развернувшимися по всей Латинской Америке в XIX веке.
Короче говоря, в Грузии вплоть до сегодняшнего дня этот фильм не демонстрировался, и мне хотелось бы посоветовать всем интересующимся вопросом пребывания Грузии под пятой неолиберального империализма воспользоваться Интернетом и посмотреть его. Разбор «Кеймады» напомнит нам о множестве параллелей из нашей новейшей истории, а также – если мы не хотим укрываться в узколобом расизме – откроет нам глаза на весьма болезненные для нас и поныне вопросы.
Как известно, после свершения Христофором Колумбом своих «открытий», Центральная Америка и Южноамериканский континент подпал под влияние испанского и португальского колониализмов, в то время как Северная Америка была присвоена британцами. К тому времени Испания и Португалия скорее представляли собой империи крепостнического типа, чем-то схожие с русским империализмом. Однако, в отличие от русских, испанцы завозили в свои колонии рабов из Африки. Если русские называли кавказских рабов «черножопыми», то испанцы, португальцы и, на первом этапе, англичане заставляли работать на плантациях насильно привезенных из Африки людей.
К XIX веку британцы ввели новую форму либерального империализма, следуя которой британские компании управляли колониями то силами малочисленного войска, то посредством всецело сформированных из местного населения вооруженных сил. Для этого они внедрили в среду местной белой буржуазии националистическую идею – идею нации-государства, тем самым способствуя освобождению этой буржуазии от испанского или португальского гнета. Британская империя начала серию буржуазных революций, направленных против феодального рабства, получивших во всей Латинской Америке название «национально-освободительных движений». Вскоре, в том же XIX веке, представлявшая англосаксонскую культуру растущая сила и бывшая британская колония Соединенные Штаты Америки выдвинула т.н. доктрину Монро, которая также противостояла феодальному и основанному на рабстве европейскому империализму.
Британские либеральные миссионеры типа Уильяма Уокера занялись укреплением национальных движений в местных буржуазных классах – Британия нередко оказывала их восстаниям военную помощь. Они также способствовали освобождению из феодального рабства чернокожих – вовсе не во имя служения идее расового равноправия, а ввиду того что считали феодальное рабство экономически неприбыльным с точки зрения «свободной торговли». Уильям Уокер убеждал восставших «предпринимателей» в том, что упразднение феодального рабства приведет к утверждению экономически выгодного и более эффективного «либерального рабства» следующим образом:
«Сравните какую-нибудь женщину из вашего конкубин-гарема с проституткой. Первую вы должны непрерывно содержать всю жизнь, а если вам не повезет и она умрет в течение вашей жизни, то вам придется хоронить ее за свой счет, – говорит Уильям Уокер «предпринимателям-патриотам», - а в случае с проституткой вы платите гораздо меньше и только за ту услугу, которая вам необходима в данную минуту, а в дальнейшем вы уже не несете никакой ответственности за ее жизнь». Именно в этих словах и состоит вся суть либерального империализма, который столь любим Григорием Явлинским и другими восточноевропейскими политиками. Ведь если феодал нес хоть какую-то ответственность за жизнь своего раба, то новому капиталисту было на нее наплевать, так как он нанимал его лишь тогда, когда это ему было нужно. Употребляя жаргон – «он платил только за эрекцию».
Уильям Уокер помогает Хосе Долоресу и его народу оружием и деньгами в деле освобождения от португальского колониализма. Британские сахарные компании косвенным путем – посредством биржевых манипуляций и контроля над ценами – по сути, прибирают к рукам бывшие португальские сахаропроизводящие колонии на Антильских островах, не посылая туда ни одного солдата вплоть до того как в ходе «получения профита», т.е. извлечения маржи, не сталкиваются с затруднениями. Либеральная империя показывает зубы как раз тогда, когда кто-то, противопоставляя себя рабским правилам выплаты установленного империей жалования, либо захочет что-либо национализировать, либо попытается употребить на благо местного населения плоды его собственного труда. И только тогда она, дабы на лондонской торговой бирже все оставалось в порядке и сахар продолжал продаваться по выгодным ценам, призывает на помощь «военных миссионеров» типа Уильяма Уокера.
В республике Кеймада приведенные к власти Уильямом Уокером представители местной буржуазии убивают представителя португальского колониализма и сами становятся правительством «независимой республики». Но единственным условием существования их правительства является послушное следование ценам на лондонской бирже – иными словами, наличие «зарплатных рабов» и дешевой рабсилы. Лидер армии бунтовщиков Хосе Долорес не согласен на эти условия и в конце концов начинает еще одно восстание, имея целью принести своему народу настоящую свободу. В экономической нищете невозможно жить свободно – вот о чем догадывается Хосе Долорес. После первой революции Уильям Уокер говорит ему: «Сегодняшняя цивилизация принадлежит Белому Человеку, и все остальные должны ему подчиняться». Эта «цивилизация» зиждется на контроле над ценами, в основание чего, в свою очередь, заложено «зарплатное рабство». Ответ Хосе Долореса таков: «Если цивилизация означает именно это, тогда лучше уж нам оставаться нецивилизованными и не соглашаться на рабство».
Долорес предан своему народу. А Британская сахарная компания спустя десять лет вновь наймет Уильяма Уокера, так как работники сахарных плантаций восстанут против правительства «независимой Кеймады», что плохо отразится на установленных биржей ценах. На сей раз для уничтожения восставших он вынужден будет применить военную силу. Ведь на местную буржуазию полагаться уже нельзя, ибо она находится во власти определенных идеалистических, близких к гуманистическим, воззрений. Местное правительство не хочет идти в борьбе со своими соотечественниками до конца – и наказывается за это. По приказу Уокера выдвинутого им же самим первого президента расстреливают. Первый президент не оказался на высоте положения: он так и не сумел поставить биржевой товар выше человеческой жизни – и за это должен быть наказан смертью. Разумеется, существующая система немедленно выдвигает из местной элиты сменщиков, желающих занять его место.
Уильям Уокер представляет собой империалиста-модернизатора – в XIX веке британским либеральным подходом в Европе была социальная модернизация. Дорогостоящее феодальное крепостническое рабство сменялось «зарплатным рабством», создающим у человека иллюзию свободы. Однако, как обнаруживают и Хосе Долорес, и его народ, это была всего лишь иллюзия. Голодный и брошенный на произвол судьбы человек свободным никогда не станет. Если ребенок не получит образования и его здоровье не будет гарантировано, ему обязательно суждено превратиться в раба. Правда в оформленной чистыми перчатками Уильяма Уокера «независимой Кеймаде».
Конечно, вышесказанное отнюдь не означает, будто независимость как таковая плоха, а португальский колониализм сам по себе хорош. Разумеется, нет. В борьбе с португальскими колонизаторами история оказалась на стороне англосаксов – ибо те и в самом деле придумали экономически обоснованную форму рабства, укрепив ее позитивистской философией, утверждающей, что человек по своей сути эгоистичное, жаждущее богатства и власти создание, которого ничто не спасет кроме либеральной системы. Но само это философское положение – всего лишь арбитрально (произвольно) отобранная ложь, что хорошо подтверждается как фактом наличия иной, большой части континентальной философии, так и содержанием громадного количества произведений искусства в том же самом англосаксонском мире. Среди деятелей такого искусства часто называют Шекспира, а также более современных Бернарда Шоу, Джорджа Оруэлла и многих других. Джон Леннон также называл себя «коммунистом» - но не в советско-феодальном смысле, а коммунистом западного типа, наследником Парижской коммуны.
Согласно логике Уильяма Уокера, единственным рациональным стремлением человека есть стремление к обогащению и, по возможности, к достижению максимума власти благодаря этому богатству – вот главная составляющая англосаксонской мечты. Достижению этой мечты не должно помешать ни обращение тысяч и миллионов людей в рабство, ни – при необходимости – их уничтожение. Он против крепостнической феодальной системы рабства, в которой феодал все же несет какую-то ответственность за своих крепостных. Нет, он предпочитает превратить 99 процентов людей в Homo Sacer-ов (проклятых людей), т.е. просто в «живых существ», наем коих на работу осуществляется лишь по мере корпоративной надобности. Этот введенный еще римлянами термин обозначает создание общества такого типа, в котором большинство составляют указанные «живые существа», а рабы отбираются исходя из экономической необходимости. Согласно порядку Уокера, в долинах Сьерра-Тринидада «зарплатное рабство» узаконивается как раз на месте старой феодальной системы.
Хосе Долорес не согласен с вхождением в такую «цивилизацию», хотя Уокер одаривает его свободой и предлагает ряд личных привилегий. Но для Хосе важна сама идея свободы, и он видит, как угнетает его народ новый мировой порядок, управляемый из Лондонской торговой биржи. В новой системе рабства главное – «контроль цен», в этом государстве ценового контроля везет лишь тому малому проценту граждан (или просто людей), которые группируются вокруг элиты, а все остальные отброшены на обочину – системе на них наплевать. Здесь нет никакого заговора – лишь господство эгоизма. Овладевшие имуществом или своровавшие его, затем нанимают войско для защиты присвоенного, и жизни остальных людей для них уже ничего не значат – более никаких сантиментов. Все, кто посмеет затронуть это имущество или сбить на него цену, устраняются самым жестоким образом – вот когда проявляется оскал тех самых либералов, которые будто бы ведут борьбу против феодального рабства.
Полагаю, что этот фильм весьма релевантен по отношению к сегодняшнему грузинскому бытию. И у нас полуфеодальный советский строй был сменен национализмом, внедренным людьми типа Уильяма Уокера. Этот национализм вначале перенес все внимание на внешние признаки государственности и на идентичность, оставив за бортом более 90 процентов населения, а затем – во имя присвоения имущества и его защиты – стал заполнять тюрьмы и убивать невиновных.
И поныне большинство грузинских граждан являются для правящей элиты теми самыми Homo Sacer-ами. Подобно Уильяму Уокеру для нее главное – «цена товара», а не жизнь человека. Экономические права человека они в перечень человеческих прав не включают – этой элите жалко даже предоставить бесплатно книжку нищему ребенку, не говоря уже о выделении средств на операцию беспомощному старику. Зато она готова направлять значительную часть выплачиваемых ею налогов на аресты, пытки, «дрессуру» и убийства людей, лишь бы не нарушался ход биржевых событий. Ведь для нее «товар» и «скотина» важнее человека – не живая скотинка, а произведенный на мануфактуре физический или виртуальный продукт. Понятие «белого человека», которым пользовался Уильям Уокер, в данном случае характеризует именно подобные элиты – в них меньшинства представлены редкими единицами, среди которых могут оказаться и женщины, но абсолютное большинство людей, включая меньшинства, всецело маргинализированы и доведены чуть ли не до смерти. Таковы плоды открытой и неприкрытой философии эгоцентризма.
В этой статье я вовсе не утверждаю, будто человек рождается ангелом и эгоцентризм не сидит в любом из нас. Конечно, свойство плевать на других - принадлежность всех людей, и это тоже одна из наших потенций. Но существует и иная, альтернативная ей потенция – потенция любви. Человек способен и на солидарность, и на любовь. Главным преступлением «модернизаторов» либерального империализма и колониализма является отнюдь не их эгоизм, а то, что они объявляют этот эгоизм высшей человеческой ценностью и убеждают всех остальных в том, что человек любить не способен и любая попытка преодоления своего узкосемейного круга – иллюзия. Но они ошибаются. Ошибался и Уильям Уокер, а правым был – и навсегда останется правым – Хосе Долорес, сказавший: «Уж лучше нецивилизованность, чем такая цивилизация».
Хочу всем посоветовать посмотреть этот шедевр политического кинематографа, в котором роль Уокера прекрасно играет Марлон Брандо. Этот фильм хорошо показывает нам наше сегодняшнее положение. Михаил Саакашвили не зря как-то заявил, что, дескать, «мы не негры». Ибо он служил как раз той системе, которая создавала рабство нового типа. Это еще вопрос – уготовлена ли ему та же судьба, что и первому президенту Кеймады. Но то, что грузинский народ находится не в лучшем положении, чем население Кеймады, по-моему, – факт.
Статья для публикации подготовлена при подержке регионального представительства фонда Генриха Белля в Грузии. Взгляды и соображения, высказанные в ней, могут не совпадать с воззрениями фонда.
